В поисках совершенного ритма: немного о Самбе (А procura da batida perfeita)

И знаете что!? Я ненавижу самбы!!! Все ваши песни совершенно одинаковые! Тико-тако-я-я-я! Тико-тако-я-я-я! Всё! Я тико-тако отсюда! (Попугай Голубчик, персонаж мультфильма «Рио»)

Среди всех стран Латинской Америки, подобных драгоценным камням, можно выделить огромный яркий изумруд – Бразилию. Я сравнил эту страну с изумрудом по двум причинам: Бразилия действительно очень зеленая (это даже на флаге отражено) и там действительно добывают много изумрудов. Ну и, конечно же, она тоже очень яркая, блестящая и драгоценная. Кроме природных богатств Бразилия крайне богата музыкой, а королевой бразильской (да и латиноамериканской) музыки, без сомнения, является самба. Конечно же, мы не забудем искрометную кубинскую румбу, чувственную доминиканскую бачату, философское и страстное танго, запутанную, как судьба колумбийского народа, кумбию, но именно самба является самым ярким и многогранным явлением в латиноамериканской музыке, ведь это – и танец, и песня, и трагедия, и комедия. Самба – это образ мышления бразильского народа и его душа.

На истории самбы как жанра выспалось не одно поколение историков, искусствоведов, культурологов и даже психологов и социологов (например, некоторые авторы пишут, что «со звуками самбы рабы – негры и мулаты с сахарных плантаций Бразилии – пытались абстрагироваться от окружающего их социального неравенства и несправедливости»). Все они уже сто раз сказали, что самба – продукт смешения белой и черной культур и т.д. Поэтому попробуем принять эту формулу как факт и сказать хоть что-нибудь новое. Итак, начинаем рассказ!

Кимбунду и метисы, или откуда ноги растут

Эпиграф: Что можно поставить Колумбу в заслугу – это умение производить на туземцев впечатление и вызывать в них искреннее удивление. (Аркадий Аверченко, русский сатирик)

А начиналось все так: в 1500 году некий португальский аристократ решил, как это было принято в ту пору у иберийской и лузитанской верхушки, открыть новый путь в Индию, хотя, как гласят некоторые источники, он искал путь в Африку. Закончилось это тоже весьма тривиально: открытием свежей страны. Теперь мы знаем его как Педро Альвареса Кабрала, первооткрывателя Бразилии. В то непростое время Кабрал и его команда высадились на негостеприимном, поросшем густым лесом берегу нынешнего штата Баия. Индейцы встретили прибывших с востока бородачей не так дружелюбно, как, например, более развитые ацтеки или инки. Их сразу решили пустить на мясо. Наверное, Кабрал был не чужд самоиронии, поэтому место своей высадки, где свистели отравленные стрелы, назвал «Безопасной гаванью» (Porto Seguro), а негостеприимную страну с индейцами, джунглями, лихорадкой и дикими обезьянами – «Землей истинного креста» (Terra de Vera Cruz).

Никто уже точно не помнит, когда конкретно негры попали в Бразилию. В принципе, это случилось практически тогда же, когда и открытие этой земли. Негров ввозили на кораблях, которые назывались, если переводить дословно, «негровозками» (negreiros). Ввозили негров из самых разных концов Западной Африки, где Португалия тогда ещё была очень сильна, а Англия – не смела и пикнуть. Таким образом, на территории нынешнего штата Баия в очень скором времени образовался своеобразный коктейль из африканских наций: овимбунду здесь соседствовали с илома, ашанти – с йоруба, а хауса – с дагомейцами. Общего у них у всех, несмотря на цвет кожи, было не больше, чем у англичанина – с итальянцем: у каждого народа были свои боги, барабаны, языки и танцы. Но так как колонизаторы не делали больших различий между «всеми этими черномазыми», все жили в единых бараках. Не скоро нашли они общий язык, но всё-таки он был найден. Кроме сильно упрощенного португальского, насыщенного африканскими словечками (сейчас это получило свое развитие в диалектизмах Северо-Востока), этим языком и способом общения оказались… танцы! У многих народов Западной Африки, несмотря на их различия, есть общий танец, который, служил не только для религиозных целей, но и (чтобы два раза не вставать) для общеразвлекательных. Конечно же, это батуке. С него-то и началась истинная история самбы. Если можно так выразиться, батуке – старший брат самбы. Итак, после нудного и хлопотного трудового дня все рабы собирались на заднем дворе барака и танцевали под простенькие барабаны, которые и мастерили тут же из чего попало: бочонков, деревяшек, горшков, ваз, старых шкур животных…

Зачастую те, кто играл, напевали что-нибудь. Сначала это было просто нечленораздельное бормотание, или даже молитвы на африканских языках, но потом, наверное, чтобы никого не обижать, а также чтобы было проще подпевать, негры ввели в свои танцы вокализы. Именно поэтому теперь во многих традиционных круговых самбах слов не очень много, зато в изобилии встречаются всякие «лалайя-лалайя» и «обэ-оба».

Теперь о самом термине. Самое распространенное (да и, пожалуй, самое логичное) объяснение заключается в том, что это просто африканское название парного танца, когда мужчина и женщина танцуют в кругу, а другие участники стоят вокруг них и хлопают в ладоши. Когда кому-нибудь другому хотелось потанцевать, он тоже заходил в круг, а предыдущий партнер занимал его место в хороводе. Кстати, похожие традиции можно встретить и на Кубе, и в Доминиканской Республике: очень многие танцы Карибского бассейна танцуются в кругу или по кругу. Есть и еще одно объяснение: на языке кимбунду, распространенном в Анголе, слово «самба» обозначает касание животами в танце. Таким образом, по названию части было названо целое. А еще рассказывают, что самбу назвали как раз белые, а вовсе не негры. По-испански Zamba или Zambo называли человека негритянско-индейского происхождения. И так как плантаторы считали, что все «самбо» танцуют это, то и сами танцы стали называть похожим образом.

«И с чем ее едят»

Как и любая народная музыка, самба имеет свой традиционный набор инструментов, зависящий, правда, от стиля. С тех пор как рабы танцевали батуке на задворках сахарных плантаций, прошло немало лет. И все это время самба развивалась, дробилась на стили и направления по всей Бразилии. Появился и устоявшийся ансамбль: так называемая батерия. Конечно же, в батерии на самом деле могло быть любое количество любых инструментов (ну, которые могли себе позволить, мягко говоря, чрезвычайно небогатые рабы), но, в конце концов, сформировался определенный канон.

В батерии обязательно должен был быть ведущий, бас-барабан – сурду. Это слово по-португальски значит «глухой». Ну, и звук у него соответствующий. Сурду задает основной ритм, а бьют в него большими палочками с набалдашниками. В то время, когда самба была запрещена (а ведь и такое было!!) именно сурдистам было проще всего отбиваться от полицейских своими огромными палками.

Следом за сурду идут атабаке или конги, барабаны поменьше, на которых играют руками, или маленькими палочками. Если большой барабан – это кости самбы, то конги и атабаке, вне всякого сомнения, – мясо. Их глубокий и в то же время звонкий звук как бы дробит удары сурду и задает основной ритм танца. Если в батерии два или больше атабаке, то второй может играть в контрапункт первому.

А дальше – место для самых маленьких: бубна пандейру и барабанов репики. Крохотные барабанчики отыгрывают стаккатные, самые короткие ноты на сильных долях либо непрерывно во время игры, а пандейру – повторяет и расцвечивает основной ритм. Также в разных штатах используют куику, агого, бубенцы и другие прибамбасы вроде шейкеров, добавляющие в самбу новые краски, а чаще – просто много веселого шума и грохота.

Отдельного слова заслуживают гитара и кавакиньо. И если про первую вроде все понятно, последняя – родная сестра таких инструментов, как венесуэльское куатро и гавайская укулеле. Выглядит как маленькая четырехструнная гитарка. Забавно то, что кавакиньо, которая является чуть ли не основным инструментом самбы, проделала очень далекий путь, прежде чем таковой считаться. Кавакиньо по рождению и характеру – островитянка. Местом рождения мини-гитарки является Мадейра. Впоследствии португальские мореходы привезли ее на острова Кабо-Верде, где она тут же стала… народным инструментом! То есть настолько прижилась на Зеленом Мысе, что местные жители даже подзабыли, что такого инструмента у них до португальцев никогда и не было. И только потом, спустя примерно полстолетия, кавакиньо добралась до бразильского берега. Там ее тоже встретили с почестями. До сих пор в самбах встречаются традиционные возгласы «плачь, каваку» и «кавакиньо-хитрец».